Обыкновенная аквариумная история
Глава XIII. Армия — 1
Не ищите здесь картинок, весь драйв — в тексте
О времени, которое должно было быть вычеркнуто из моей аквариумной биографии…
Звонок в дверь, открываю. Двое военных на лестничной клетке. Называют моё ФИО…
— Шелестов Игорь Валерьевич?
— Да
— Были призваны в ряды Советской Армии 11.12.1988-го?
— Да
— Вы не дослужили 7 месяцев. Вследствие ошибки, вас демобилизовали раньше срока окончания службы. Вам надлежит явиться в военкомат для отправки в в/ч для прохождения действительной службы
Достаются какие-то документы, вижу военкоматовский журнал учёта, предлагают что-то подписать…. И, как всегда в страшных снах, ты абсолютно ясно понимаешь, что всё это ПРАВДА. Всё так и есть. Не дослужил ведь! Как я мог ошибиться, собственноручно зачёркивая дни в армейском календарике!? Ноги ватные, всё плывёт перед глазами…. Я знаю, многим снился подобный бред…
Что тут писать, какое отношение имеет она к аквариуму?! Армия — тот этап в жизни, когда оставляешь на «том берегу» всё, чем жил на гражданке и попадаешь в другую реальность. Жизнь вверх дном, какой тут нах аквариум!? Вместо уютной комнаты — казарма, вместо прогулок — хождение строем, вместо кроссовок – тяжёлые кирзачи c фиолетовыми портянками…. Этой главы в моей аквариумной истории не должно было быть…
Уходя на службу, я оставил дома два аквариума из оргстекла. В 250-литровом, плавал семилетний необычайно красивый самец бирюзовой акары. Безупречно сложённый, с идеальным рисунком на теле, с крутым лбом и заходящими за хвост оранжевыми косицами. По старой памяти нередко останавливаюсь на птичке возле этих американских цихлид, но нечто, хотя бы отдалённо напоминающее того самца встречаю крайне редко. В 300 литровом плавал коктейль из Малави и Танганьики…
Ухожу на 2 года. Куда деть рыбу? Танганьиканских принцесс, венустусов с дельфинами и ливингстонами пристроить не составило труда. Отдавать поехал на рынок. В кои веки не приятная поездка на Калитники в равнодушно-философском настроении! Отдаю цихлид за символические деньги первому приглянувшемуся и несколько опешившему продавцу. Вместе с красивой ширмой (ширма — аквариум из оргстекла для торговли аквариумными рыбами). Приехав домой, сливаю и убираю два небольших вспомогательных аквариума. А вот с самцом акары куда сложнее. Пристроить тридцатисантиметровую рыбину, к тому же, одинокую очень непросто. Отдавать куда попало не хотелось. На семейном совете, мы вспомнили, сколько лет акара живёт с нами бок о бок, у скольких людей умная, брызжущая энергией рыбина вызывала востор…. Бирюзовый самец всегда узнавал меня, весело носился вдоль переднего стекла как угорелый, вызывая 9-ти балльный шторм у поверхности. Любил раздувать жабры, пытаясь отогнать тебя, слишком близко подошедшего к аквариуму, а в присутствии посторонних, темнел и прятался за большую каменную плиту. Сидел там, пока незнакомые «объекты» не удалялись. Обстановка в его аквариуме была в высшей степени аскетичной. Два большущих камня-плиты с моря и слой 4 мм морской гальки . Несмотря на тяжесть камней, самец умудрялся их как-то разворачивать, двигать подкапывать и даже ронять… Полтора ведра грунта «green terror» разметал по стенам, соорудив кратер не хуже моих нынешних Cyathopharynx. Выкопав однажды воронку, он с рассветом любил её поправлять, пытался «окопаться» ещё глубже. Методично хватал и таскал камушки, касаясь переднего стекла, отчего моё утро сопровождали характерные цоканья и клацанья. Нередко эти звуки меня будили, но ни капли меня не раздражали, ведь они были доказательством хорошего настроения рыбины! А потом, старому, доброму другу дозволено всё… Вспомнив всё это, я не стал избавляться от него и оставил её на попечение родителей.
— Рррраз, рррраз, рррраз два трииии……
Служил я в одном из крупных городов СССР, за много километров от дома. Уходя, мысленно распрощался с аквариумистикой, был морально готов к «семисот сорока дням в сапогах». И надо ж такому случиться (там, на небесах кто-то за всем этим смотрит), два армейских года не были вычеркнуты из моей аквариумной биографии. Попал в полк, где собраны были, наверное, все национальности СССР. Через несколько месяцев кое-как адаптировался к жёстким реалиям армейской жизни. Познакомился с несколькими парнями своего призыва из полкового оркестра. Потянулся к ним, прежде всего потому, что удивлённо обнаружил, что те нисколько не отупели от жестких реалий первых месяцев службы. Они будто и не находились в армии, были абсолютно гражданскими во всём. Причины понятны, оркестр — «каста неприкасаемых». Оркестрантами, (среди которых и срочники, и сверхсрочники и большинство с музыкальным образованием) полк гордился и ценил их. Большинство с музыкальным образованием. Дудят там себе чего-то на занятиях, вместо того, чтобы топать по плацу…. Оркестр жил своей замкнутой тихой жизнью, репетировал, появляясь на полковых разводах и праздниках. Стоя в строю, не раз испытывал настоящий восторг от их игры вживую, сродни тому, что испытываешь на рок-концертах. В оркестре никакой строевой, никакой дедовщины и отупляющей рутины – там стоял телевизор и была своя библиотека!
Уж и не помню где, в каком-то оркестровом чулане, мне вдруг попался на глаза аквариум покрытый слоем многолетней пыли. Я был в полном шоке. Хорошенькая аккуратно сваренная из нержавеющего угла ширма литров на 50. Стеклянное дно треснуто и, аквариум служил вместилищем всякого хлама. Нахлынуло эмсоций Откуда он тут взялся, не могли объяснить ни новобранцы, ни старослужащие оркестра. Взволнованный находкой, я заикнулся как-то об аквариуме, о том что занимался рыбами на гражданке и тут же услышал магическую фразу:
— Да забирай, если нужен
Во мне шевельнулся пребывающий в глубоком анабиозе аквариумист. Шевельнулся и затих. А куда заберу, для чего заберу? И всё-же забрал в роту на свой страх и риск. Пока отдают, надо брать, а чем чёрт не шутит, может получится чего…. Пока тащил свою «планиду» по территории части, ловил на себе любопытные взгляды бойцов нашего интернационального полка. Одних, думающих, откуда здесь взялся этот атрибут гражданской жизни и зачем он тут? Других, видевших аквариум впервые в жизни…. Упросил писаря на время поставить его на торец в углу канцелярии, типа подставка. Выдалось свободное время, отчистил аквариум и показал замполиту.
— Рыбками дома занимался? — спрашивает
— Ага — ответил я и вкратце поведал о своей страсти, приправив всё, для пущей убедительности, парочкой латинских «заклинаний» типа псевдотрофеус и альтолампрологус.
— Язык сломаешь — улыбнулся замполит
После моего рассказа о рыбах, к моему восторгу, замполит разрешил поставить аквариум в углу канцелярии на пустующий журнальный столик. Глубоко похороненному во мне, запрограммированному на двухлетний анабиоз аквариумисту впрыснули внушительную дозу адреналина. И тот не только шевельнулся, у него появился нитевидный пульс, дёрнулся и пополз график ЭКГ. Я был в шоке от всего происходящего. Не верилось, что такое может быть. Аквариум во 2-ой роте N-ского полка, N-ской дивизии, N-ского Краснознамённого округа! Чудеса, я в армии(!) и думаю не о жратве и портянках, а о том, где раздобыть рыб, корм, растения!!! Я побаивался, правда, что придёт кто-то с большими звёздами на погонах и прикроет весь этот бардак. Скажет что нибудь типа:
— Это чё тут у вас? Расчувствовались бойцы!?
И мощный рык, от которого бледнея выбегает дежурный по роте:
— Ррротный где!?
— Он домой уже пош..
-Рота строиться! Посыльного за ротным и в штаб ко мне! Быстрее ветра бля!
Но нет. Это опять кусок моего бреда, как в начале главы. Такого и близко не было, все офицеры относились с пониманием к «окультуриванию» или были абсолютно равнодушны. И потом, замполит в войсках — это вам не «хухры-мухры». На моей стороне было самое важное — мощнейшая, супернепоколебимая идеологическая машина Советской Армии. Она, конечно, пропитана «духом и буквой» службы, но и солдатского отдыха была не чужда. Чтобы лучше громить врага, боец Советской армии должен не только знать устав, быть отличником «боевой и политической», он должен культурно отдыхать. Аквариум, как нельзя лучше вполне вписывался в эту формулу. Тем более, замполит готовился поднимать из руин ленинскую комнату, в которой личный состав занимался чёрти чем: чистил бляхи, гладился. Ремонт в ленинских комнатах стал делаться делался почти одновременно во всех ротах полка. Везде появились чёрно-белые телевизоры, где-то даже были магнитофоны. У нас был тяжеленный катушечник «Астра». Каждый зашедший в «ленинку» считал своим долгом включить, выключить маг и т. д. Не знаю, как почтенный агрегат выдерживал всё это. Записи были не ахти, конечно, но «кой-чаво» из ненавистной «попсы» на чужбине стало даже нравится, поскольку навивало тоску по дому:
… играй музыкант, я буду верить в то, что лучшие дни к нам придут…
У нас была целая «бобина» Долиной. «Кот и бегемот», ну и тому подобное. «Ленинка» с телевизором, книгами и магнитофоном — почти во всех ротах, а самая продвинутая, ещё и с с аквариумом только у нас! Аквариум стал и главной изюминкой нашей «ленинки». Сюда приходили на экскурсии из других рот, тут заговаривали на языке Планеты Аквариум лейтенанты, капитаны, подполковники. И суровые люди в погонах становились мягче на некоторое время, улыбались. Те, кто помнит Советскую Армию без прикрас, со всем грузом трудностей и отвратительных реалий, поймут мои чувства тогда. Я думал нет места в Советской Армии романтике подводного мира! Оказалось есть.
И поговорка есть: «Сесть на любимого конька». Любимый конёк неожиданно предложил мне спину и, я, не будь дурак, тут же взобрался на неё. Треснутое стекло удалил, вырезал 5 мм стекло и посадил на «липучку» (мягкую замазку). В гигантском полковом хозяйстве у прапорщиков и не то найдётся. Неожиданно узнаю, что совсем недалеко от части, на местном продовольственном рынке по выходным дням живёт и здравствует не что нибудь, а Его Величество Птичий рынок! Точнее сказать, пару рядов прилавков, где городские аквариумисты торгуют рыбами, аквариумами, оборудованием, кормом. Я выслушал эту сенсационную для меня информацию от взводного и оживший во мне аквариумист, получив убойную дозу адреналина, окончательно воспрял . До очередного увольнения было ещё далеко и, я попросил замполита, как-нибудь, если случится оказия, сводить меня на птичку». В один из дней «звёзды сошлись» и, вот уже с замиранием сердца, в восторженно-тревожном настроении иду с замполитом на рынок. Зачарованно, как во сне «плыву» вдоль рядов аквариумистов. Их тут около 20 человек. Знакомое гудение компрессоров, кое у кого воду аэрируют забытые в Москве к тому времени замечательные камеры мячей. Барбусы, полно живородки, харациновые, лабиринтовые, сомов много. Из цихлид, правда, только скалярии, но и этим всем можно захлебнуться! Мне, отвыкшему от гражданки и, тем более, рыбы, готовившегося увидеть их через целую пропасть времени, это было несказанным счастьем. Растений большой выбор, корма живые и сухие, кое-что из оборудования и даже аквариумных книг витрина попалась на глаза. Но главное – это аквариумисты, которые говорят на знакомом тебе языке Планеты Аквариум! Если бы знали они, заряд какой аквариумной энергии клокочет сейчас в этом светловолосом солдатике, рассматривающем их рыб! Совсем ещё недавно этот солдатик каждые выходные наворачивал круги по Калитникам — аквариумному сердцу СССР! А сейчас, волею судеб он здесь, лыс и одет в военное….
Рынок понравился, не мог не понравится, успел перекинуться несколькими словами с аквариумистами. В моей жизни это осталось едва ли не самым ярким событием. Гораздо ярче дембеля и даже первое в жизни посещение птички на Таганке не сравнится с этим. А потом, замполит возвращает на грешную землю. Тащит с рынка за рукав обалдевшего солдата. Он хоть и заинтересован в благоустройстве ленинской комнаты, но всему же должен быть предел!
— Ну пошли, Шелестов, пошли, построение скоро
А я ведь только начал осмотр местных аквариумных достопримечательностей!
На местной птичке всегда в наличии свежий мотыль. Трубочника и коретры не видел, скорее всего, жарковат для них местный климат. В общем я посетил небольшой кусочек московского птичьего рынка без каких-либо отличий, только далеко от дома. Потрясающие ощущения… Там же, на рынке, среди череды хорошо знакомых обложек книг по аквариуму, обнаруживаю нечто новое. «Иллюстрированная энциклопедия рыб», Пражского издательства «Артия», Ст. Франка. Книга претерпела шесть изданий с 1975 года и вышла на русском языке в год моего ухода в армию. Фотографии в основном чёрно-белые, но информации о цихлидах немало. Иметь такую в своей библиотеке очень хотелось. Вполне себе аквариумный фолиант! Тяжёленький, в красивой суперобложке. Мне нужна эта книга! Стоила она 15 советских рублей — сумма для меня немыслимая, в месяц я получал 7 р. Обычно, солдаты тратили их на еду в увольнении, на сигареты и видеосалоны. Денег на книгу не хватит, даже если отказаться от всего этого в ближайшие месяцы. Можно было написать родителям, но получу перевод не так скоро. Можно попробовать занять в части. Уговорил мужика не продавать книгу, подождать до следующих выходных. В следующее воскресенье, получив месячное довольствие, я занял недостающее у земляка (спасибо тебе Андрюха!), я купил книгу. Счастливый, принёс её в часть и положил в святое место — в дембельскую спортивную сумку-батон в каптёрке. Хранить в ленинской комнате, в канцелярии ротного или того хуже – в прикроватной тумбочке было категорически нельзя. Ничего не закрывается на ключ и после ухода офицеров всё многократно прошаривается. В нашей интернациональной роте человек сто и воровалось всё и вся. Может книга о рыбках и не нужна никому, но её вполне могли использовать на самокрутки. В ужасе представляю, как «однополчане» из числа умственных орангутангов, крутят «козьи ноги» из глянцевых листов моей энциклопедии. Наверное бросят потом книгу за ненадобностью та бумага херово курится, но книга то будет испорчена! Пардон за плохое слово (Word предлагает заменить херово на Кемерово). Я видел такие обезображенные армейские книги в роте. Поэтому в каптёрку, в чемодан!
Прикраватные тумбочки в казарме, кстати, стояли пустыми даже у дембелей и дедушек. За «мыльно-рыльными» не уследишь. Мыльницу, мыло и зубную пасту, как пить дать, украдут, а зубная щётка очень удобная вещь для чистки блях пастой ГОИ. За «мыльно-рыльными» старослужащие каждое утро ходили в каптёрку, кто-то хранил в закрывающемся кабинете взводных, кто-то прятал под матрас, а писарь хранил мыльницу с зубной щёткой в сейфе у ротного. Командование билось, чтобы в тумбочках всегда лежали «мыльно–рыльные» принадлежности. Штаб дивизии постоянно теребил проверками. Но всё исчезалоЭто привело к тому, что умывальные «причиндалы» раскладывались офицерами по тумбочкам до проверки и собирались после. «Фулиганская» поговорка «в большой семье еб..м не щёлкают» была о нашей казарме. Поэтому, моя «схема» такая: казарма, в ней — каптёрка, в каптёрке – чемодан, в чемодане — записная книжка, ручка, несколько запрещённых носков и книга… Часто в каптёрку не попадёшь, зато, если проник, как приятно повертеть книгу в руках! Глянуть картинки, прочесть пару абзацев. Аквариум, а теперь ещё и книга — две моих главных отдушины. Когда пришёл из армии, мне подарили точно такую же книгу. Я подарил «близнеца» Алику, оставив себе дорогой сердцу армейский экземпляр.
По-поводу чемоданов смех вообще. Попав в армию и прослужив всего ничего, воин за полтора с лишним года до дембеля, начинает всерьёз готовиться к отъезду из неё. Чемодан – свидетельство твоего пусть не скорого, но неотвратимо надвигающегося дембеля. Здесь он хранит всё самое драгоценное. Записную книжку, что-то из вещей присланных из дома, купленное в увольнении. Хоть на миг, хоть на один предмет, положенный в чемодан приблизить сладкое время дембеля! Чемодан боец получает из дома или покупает на гражданке и отдаёт на хранение в каптёрку. Чемодан — маленькая гражданская территория каждого бойца и салаги, и деда. Покусится на неё не мог никто, ни деды, ни дембеля, ни старшие офицеры. Гарантом порядка в каптёрке был старший прапорщик Попович, которого все уважали и боялись. Потому как «метелил» он при закрытых дверях любых «припухших» дедов. По морде, правда, не бил никогда. Прапорщик уважал традиционный русский напиток, но принимал его исключительно в той дозе, которая поднимает жизненный тонус. В каптёрке он был царь и Бог, и он был там необходим, поскольку пошарить в святая святых мечтали многие. Бардак в остальной части казармы старшего прапорщика Поповича волновал мало. Он следил за вошедшим в каптёрку, играючи шлёпая резиновой дубинкой по ладони. Если вошедший «орангутанг» вёл себя неподобающе, либо был в чём-то виновен, резиновый инструмент опускался на его спину. Не сильно, но старослужащий корчился от боли (кто в курсе, даже лёгкий удар советской резиновой дубинкой причиняет нестерпимую боль). Понятное дело, подвергалась «экзекуции» в основном старослужащая «аудитория». «Черпак» и, тем более, «салабон» могли чувствовать себя спокойно. Их срок «борзеть» ещё не настал. Позовет, бывало, Попович в каптёрку воина и начнёт «экзекуцию» с главного вопроса «всех времён и народов»:
— А скажи мне рядовой Сатыкалдыбаев, Петров, Сидоров (фамилии вымышленные), почему ты такой гандон?
Ближе к полутора годам службы у некоторых в чемодан отправлялся дембельский альбом со смешными кальками, гражданка. Клали туда обшитую парадку и обрезанные сапоги со стальными набойками для смачного «клацанья» по асфальту. Сильно обрезано голенище и максимально урезаны края подошвы. Для такой обуви на гражданке покупался лучший крем. Это были уже не кирзачи или сапоги, это были элегантные дембельские «сапожки». Я не сторонник оляпистых дембельских нарядов, но могу сказать, что некоторые работы армейских умельцев выглядели очень даже ничего. Разъярённые старшие офицеры ловили иногда ротных «кутюрье» за ночным «глумлением» над уставной формой. Утром, на разводе устраивались показательные «суды чести». Нет, шпаг над головой их не ломали. Резали голенища сапог и рвали с треском обшитую форму. Спокойно и яростно. Называли уродами. Всё делалось с таким напором и помпой, что складывалось впечатление, что в следующий момент портной будет расстрелян из крупнокалиберного пулемёта. Экзекуции презирающих «убогий» армейский гардероб производили мощное впечатление, но дембельские «ателье» после небольшого затишья продолжали работать как ни в чем не бывало.
Но до дембеля мне ещё как до Китая…. Тоска по дому лучше всего отражена в маленьких армейских календариках, которые мы носили в военном билете. Столбцы с заштрихованными днями службы, которых ни секунды не жаль. Если бы только можно было заснуть на два года! Тут же впал бы в спячку! Проснулся бы с бородой до пояса, а мне:
— Ты отслужил 2 года, солдат, дуй домой! Документы и билет на самолёт у ротного
Я был уверен тогда, что именно на нём со скоростью 900 км/ч улечу из армии…