Обыкновенная аквариумная история

Глава XII. На Планете Цихлид

 Не ищите здесь картинок, весь драйв — в тексте

Какие бы поползновения в аквариумных пристрастиях не случались,
всякий раз я возвращался к ним, интеллектуалам подводного мира…

После знакомства в начале 80-х с хромисами, мы обратили свои взоры на цихлид американского континента. Не могли не обратить, в то время те широко и красиво были представлены на московском птичьем рынке. Первыми среди первых стали бирюзовые акары (Andinoacara rivulatus). Ещё бы! Попробуй пройти мимо взрослого самца, крутолобого, яркого и расписного, словно индейская маска. Раза в полтора длиннее ладони, броня малахитовых чешуек, каждая — с ноготь, роскошные плавничищи с оранжевой каймой. На щеках – фосфоресцирующие синие узоры…. Безупречно сложенный щёголь спокойно, где-то даже свысока глядит на вас умными глазами, будто знает себе цену. Рядом — целый рой молоденьких жизнерадостных акарок. Те, правда, невзрачны в мальке, но потом то «гадкие утята» превратятся в таких же прекрасных лебедей! Ну как тут устоять? Купили мы с Аликом, если мне не изменяет память, по 4 подростка. Акары полюбились за темперамент и отменный аппетит. Их желудки — безотказные заводики по переработке любой пищи, если кончился мотыль, можно нашинковать рыбы или мяса и всёэто будет проглочено с неизменным аппетитом. Мотыль, коретра, рыба, кальмар, мясо, сердце, резаные, а затем целые дождевые черви. Ранней весной я таскал акаре ручейников, попозже — головастиков. И у меня, и у Алика за короткий промежуток времени акары буквально «выстрелила» в росте и, мы поняли, сколь ничтожны наши 60 — 70-литровые водоёмы для этих рыб. И у Алика, и у меня доминирующие самцы мгновенно «убрали» конкурентов («green terror», как никак!) и у нас осталось по одной рыбине. Естественно, по самой большой и красивой! Мы и думать тогда не думали о каких-то там парах, о разведении, просто хотелось, чтобы в аквариуме плавала эта красота и всё! Скоро в соседях у моей акары оказались восьмиполосые цихлазомы Cichlasoma octofasciatum, которых тогда все звали биоцеллатумами. Продавец был с запоминающейся внешностью. Поразительный факт, но много лет спустя  в 2012 году на редкой сохранившейся фотографии Калитниковского рынка в толпе я увидел этого человека. Мне повезло купить настоящую пару и захотелось посмотреть на их взаимоотношения в спокойной обстановке, а там, кто знает, может и развести!? Акара не подверглась дискриминации, она отправилась осваивать новенький 160-литровый аквариум из клёпаного алюминиевого уголка на мягкой замазке. Восьмиполосые остались одни в 80 л. аквариум, купленном в зоомаге на Кузнецком мосту. Кормил я их столько сколько те моги съесть и, в благодарность за заботу, восьмиполосые отметали. Для меня снова начался увлекательный период наблюдений, приятных и волнительных ожиданий, как ранее с хромисами. Восьмиполосые цихлазомы или «пчёлки», как нелепо называют их в народе, хороши и в нерестовой, и в обычной окраске. Повседневный наряд интересен созвездиями разноцветных точек, рассыпанных по телу, а брачный характеризует пронзительная чернота с эффектными белыми полосками. Большой выводок крошечных малёчков медленно перемещается по аквариуму, подчиняясь позам и знакам родителей. Самка среди мальков, самец — чуть впереди стаи разведывает дорогу. Всё под контролем, живописнейшая картина!

Всегда очень нравились мееки (Cichlasoma meeki) с пылающим, как красный флаг, горлом. Свойство оттопыривать жаберные крышки и, тем самым, увеличиваться в глазах противника – крутая «фишка» и не завести такую необычную, замечательную рыбину было бы преступлением! Запомнилось, что мееки склонны к пищевым токсикозам, по крайней мере, суперкалорийную диету акар и восьмиполосых они не всегда выдерживали. Поэтому, покупались не раз… Вообще они оставили впечатление не простой рыбы. Какие-же они красивые, где они на нынешнем рынке! Внешне на меек похожи геофагусы. Из нашего триувирата я любил их больше всего, за вытянутую пылесосообразную физиономию и потрясающую окраску. Первыми стали (Geophagus brasiliensis). Когда я увидел взрослого самца вживую, то, как говорится в известной кинокомедии, «позабыл обо всём на свете», в частности, о том, что в у меня в аквариумах категорически нет места для новой рыбы. Не уступающий по размерам бирюзовым акарам, взрослый бразилец выглядит ещё представительнее из-за более высокого тела. Его наряд, как кричащий костюм какой-нибудь эстрадной звезды, инкрустирован крупными блёстками. Но, более всего по душе конечно же рот-пылесос – орудие пропитания детритофага. Напоминает меек, но много экстремальнее! Геофагусы казались какими-то пришельцами, рыбами-инопланетянами…. Как вы понимаете, я не мог устоять. И не устоял. В тот же первый день, как их увидел, увозил домой семь замечательных малёчков. В банке те ведут себя бойко, таранят ртами прозрачные стенки, норовят «пропылесосить» дно. Наблюдаю, а сам «нелёгкую думу думаю» — пытаюсь найти свободный уголок в переполненных аквариумах. Ты меня поймёшь меня коллега, если очень хочется, то выход всегда найдётся. И он нашёлся. Бразильцы подвинули меня к расширению хозяйства. Спустя пару дней в зоомагазине на Кузнецком вновь был куплен 80 л. аквариум редкой тогда конфигурации. По форме приближающийся к корыту — самое то для геофагусов. Аквариум этот я оснастил двумя механическими фильтрами по бокам. Воздух туда нагнетался новейшим двухвыходным советским компрессором АЭН со штампом «госприёмка». Помпы импортного производства в то время мало кому были доступны (аквариумисты-профессионалы в крупных водоёмах приспосабливали под это насосы от стиральных машин). Увлечённо гляжу, как тщательно прочёсывают песочек «трубочки-рыльца», как день ото дня геофагусы становятся крупнее, ярче. Что и говорить, кормил я бразильцев «на убой» и только успевал менять мутнеющую от обильных трапез воду. В благодарность за уход и внимание, молодые рыбы росли буквально на глазах. У взрослых бразильцев потом не понравилось то, что их толстые губы почему-то некрасиво выворачивались наружу. Так и напрашивается: «раскатал губищи!». Или: «А вам губозакаточную машинку не купить!?». В тот период я чуть было не поступил в одно учебное заведение в другом городе и сдавая экзамены вынужден был покинуть моих «пришельцев» на несколько дней. Очень тосковал в в аскетичной обстановке общежития без своих рыб. Вернулся домой и, радости моей не было предела. Родители исправно подкармливали геофагусов и, те выросли очень здорово. Тяготило одно, если поступлю – придётся вскоре уезжать учиться. Учебное заведение не очень мне нравилось и я очень обрадовался, когда получил письмо оттуда, что не прошёл по конкурсу…

Потом, появились шишколобы-штандайхнеры (Geophagus steindachneri). Окраской бразильцам они проигрывали, но вот внешность «краснолобиков» виделась мне ещё более  «инопланетянской». Стоял с ними на рынке единственный мужик. В ширме штук двадцать небольших подросточков и роскошная «подсадка в виде 15 см самца с морковно-красным лбом. Суринамцы (Geophagus surinamensis), виденные в зоопарке на Краснопресненской особо не впечатлили. Геофагусы юрупари (Geophagus jurupari, Satanoperca jurupari), были очень желанны, почти что мечта, но с сатаноперками не сложилось. Долго не мог их приобрести, а когда появилась такая возможность, для меня задули уже совершенно иные ветры, с востока Африканского континента, где лежат в лоне гор гигантские озёра…

С цихлидами в моё аквариумное естество пришёл новый смысл. Аквариум раз и навсегда перестал быть деталью интерьера комнаты, он стал средством изучения рыб, общением с ними, источником информации. Крупные американцы совершенно не пугливы и общительны, быстро к вам привыкают, узнают вас не хуже кошки или собаки. Только кошка и собака живут в одном с тобой мире, дышат одним с тобой воздухом, а рыбы — создания совершенно иной стихии, свой «космос» романтичный и таинственный, несравнимо более притягательный. Планета Цихлид каждый день поворачивалась ко мне новыми гранями, показывала мне такие смысловые глубины, что я и думать забыл, что когда-то в моей жизни были другие рыбы. Случались, конечно, редкие всполохи «переходного периода», когда, нет-нет, да засмотришься на что-нибудь «нецихлидное», поддашься на красивую обёртку. Но, проходила неделя и «амба» — скукотища наступала страшенная! Плавают себе стайкой, «шерстят» усами по дну, «ходят» из угла в угол. Ну да, яркие, ну да, симпатичные, ну да, необычные по форме… Но тупо как-то, предсказуемо и неинтересно.… Разнообразным поведением «нецихлиды» не отличались. Я уже вкусил «цихлидного интеллекта» и мне требовались характеры, необычные повадки, «второе дно!» Всегда оставалось ощущение какой-то половинчатости отдачи от аквариума, неудовлетворённости. Избавлялся я от надоевших «нецихлид» быстро. Или отдавал кому-нибудь или самое простое… Нажимая кнопку сливного бачка унитаза, никогда не жалел ни о чём. Когда аквариумы у тебя переполнены, излишнее сердоболие — помеха развитию, тормоз, связывающий тебя по рукам и ногам, мешающий поиску своей рыбы.

Спустя полтора года, из старожилов остаётся один только самец бирюзовой акары, хорошеющий день ото дня. Появляются радужные цихлазомы (Cichlasoma synspilum), ложные дискусы — северумы (Cichlasoma severum), бриллиантовые (Cichlasoma cyanoguttatum), куда без них то! В обмен на последних, получаю винноплавничных цихлазом (Cichlasoma sajica). Какие же замечательно голубые глаза у них! Уару (Uaru amphiacanthoides) на рынке тогда можно было встретить сразу в нескольких местах. Они бросались в глаза дисковидной формой тела и мрачноватыми физиономиями, а вот по окраске были не очень. Однажды, увидев уару на выставке, я изменил своё отношение к ним. Большая дружная стая взрослых клинопятнистых цихлид сидела в квадратном, «под тонну» аквариуме. В центре — здоровенная коряга, точнее – перевёрнутое корневище дерева с множеством сучьев. На мелком песочке несколько валунов с прилипшими к ним сомами, заросли криптокарин Тусклая и таинственная красноватая подсветка. И впрямь, закоряженное дно Риу-Негру, куда едва пробивается свет. Дружная стая «невзрачных», на первый взгляд, уару смотрелась превосходно. Тогда я убедился, сколь важно уметь грамотно показать рыбу, раскрыть её перед зрителем. Много раз обращал внимание на мезонаут (Mesonauta festivus, Cichlasoma festivum). В книге М. Н. Ильина прочёл, что первый приплод от них был получен в СССР аж в 300 л. аквариуме! Рыбы нравились своей необычной формой, окраской, но я не решился «мучить» этих, как мнеказалось, очень требовательных американцев в своём маленьком аквариуме.

Всегда удивляло, насколько хороши по окраске астронотусы (Astronotus ocellatus) в мальке и куда только всё девается с возрастом? Уже у небольшого подросточка эффектный рисунок на теле расплывается, блёкнет, становится грязно-коричневым, невзрачным. И перед вами одна только серая «туша» – завод по переработке пищи. Немудрено, что продавцу мальков на птичке, подсадка (реклама в виде взрослого астронотуса), мягко выражаясь, была противопоказана. Взрослые астронотусы «берут» другим: внушительной комплекцией, роскошным плавниковым опахалом, забавной мордой. Одни из рекордсменов среди цихлид по прожорливости. Дождевые черви, мясо, сердце, любая самая простая морская рыба — всё это и многое другое, о чём не решусь и упоминать, поглощалось астронотусами с неизменной жадностью и в огромных количествах. В шутку я называл астронотусов «гастронотусами». Что и говорить, росли те очень быстро, но также быстро и надоели. Я подарил их Олегу — приятелю по учебному заведению и был счастлив, что избавился. Тот был тоже счастлив, хотя и получил в тот же день жёсточайший нагоняй от отца за то, что скормил астронотусам за минуту весь запас драгоценного крупного мотыля для рыбалки.

— Астры сожрали усё под чистую и даже червяка не заморили! За пальцы хватали, блин! — восхищённо говорил Олег, округляя глаза и показывая мне на следующий день мелкие царапинки на пальцах. Своими безразмерными, лужёными желудками удивляли не только астронотусы. Самцы бирюзовых акар, к примеру, размером около 24-25 см. съедали у нас, иной раз, по пятнадцать крупных дождевых червей за «один присест». Видя, в каких количествах, и как рьяно я копаю на даче червяков, родители шутили, что скоро некому будет рыхлить почву.

Конечно же, не обошли мои аквариумы стороной чернополосые цихлазомы (Cichlasoma nigrofasciatum) и альбиносы (?), которых на птичке тогда называли зебра Альба. И те, и другие появлялись в моих аквариумах многократно. И те, и другие — невероятно неприхотливые и благодарные рыбы, чрезвычайно деятельные, смотрибельные,постоянно водящие малька. Чего стоит золотая россыпь на боках у самок чернополосых! Альбиносы хороши нежной розовой окрасочкой, почти дисковидным телом, у самцов канты спинного и анального плавников выдающейся длины. Потом «случились» голубовато-пятнистые акары (Acquidens pulcher), вознаградившие нас тучей мальков после того, как мы с Саней спасли их от гибели, об этом в 11-й главе. Умная, деятельная крупная Южная Америка! И как же роют и окапываются в аквариуме все эти акары, цихлазомы и иже с ними! Кругом — курганы из песка, воронки, как из-под снарядов, то тут скала рухнула, то там повсплывали пластиковые растения. С утра до вечера цоканье гальки по стеклу — землеустройство прекращается только с наступлением темноты и возобновляется с первыми лучами… Цихлиды-бульдозеры умудряются двигать камни почти с себя размером! И это мне всегда нравилось, ведь рыба обустраивает себе логово в твоём аквариуме, а значит, ей у тебя хорошо! Утром, подхожу к аквариуму с акарой, та мгновенно подплывает к переднему стеклу. Быстро скользит вдоль него, туда и обратно, посматривает на тебя. Радуется, предвкушая трапезу, но и раздувает в негодовании жабры, пытается пробуравить стекло, давая понять:

— Я очень не против пожрать, но не забывай, что тут моя территория!

Нравились некоторые крупные африканские тиляпии, своими смешными физиономиями, легендарной неприхотливостью и всеядностью. Очень желанных, мозамбикских, с улыбающимися башмакообразными ртами я так и не сумел найти, зато приобрёл других, золотисто-розового цвета (Sarotherodon aureum?). У некоторых на теле были тёмные пятна, как у долматинов У одной моей всеядной симпатяги, как у Шарика или Жучки, пятно было вокруг глаза.

В полумраке комнаты, сидя в уютном кресле, приятно созерцать ухоженный, наполненный жизнью аквариум. Что лучше него оживит помещение? Но однажды аквариум превращается для тебя из детали интерьера в нечто другое… Cлучалось ли вам когда-нибудь перевозить аквариумное хозяйство? Мне – два раза. Из своей уютной комнаты в квартире родителей, я переезжал в отдельное жильё. Выловив рыб, слив аквариумы, мы развинтили металлические стойки и погрузили всё в машину. Напоследок, вернувшись в комнату, я вдруг ужаснулся. Голая, осиротевшая… Она мгновенно уменьшилась, сузилась, хотя, казалось бы, в ней освободили столько места!? Для меня в комнате находилось нечто большее, чем стеклянные ёмкости с рыбами. Тут существовала цихлидная цивилизация. Множество рыб росли, радовались жизни, приносили потомство, мельтешили у переднего стекла, выпрашивая корм. Здесь я наблюдал за ними, различал их по характерам, повадкам, проникал в хитросплетения их взаимоотношений. Аквариумы были иллюминаторами в безграничный и прекрасный подводный мир. Что такое мёртвые бетонные стены в сравнении с блистающим и безграничным миром Планеты Цихлид!

Были мелкие американские цихлидки — акары марони (Aequidens maronii), курвицепсы (Aequidens curviceps), все они прошли незамеченными. Понятное дело, много лучше помнятся красочные апистограммы Рамиреза (Microgeophagus, Papiliochromis ramirezi). На рынке тогда были широко распространены аномалохромисы томаси (Anomalochromis thomasi). Всё собирался купить их «для галочки», но так и не собрался, они напоминали мне старых добрых хромисов, только много хуже. Другое дело — пельматохромисы крибензисы или, как их сегодня называют, пельвикахромисы (Pelvicachromis pulcher). Мимо этих не пройти стороной, настолько они красочные. Особенно — самки. Выделить парочке попугаев смог, правда, лишь двухведёрный отсадник-корытце из цельного пластика с закруглёнными краями. Механического фильтра на маленький аквариум с двумя рыбками более чем достаточно. Пещерка из кокосовой скорлупы среди криптокорин, несколько камушков, коряжка. Тогда, в начале восьмидесятых поди поищи скорлупу кокоса, экзотика! Орехи привёз мой дядя, работавший в то время в дружеском Мозамбике. Дружная парочка попугаев неустанно возится в кокосе, обустраивается, водит малька. ГДэРовское «сердечко» из зелёного поролона на присоске сотрясает крупными пузырями поверхность. Аквариум с (Pelvicachromis pulcher) несколько месяцев простоял на моём письменном столе, уютный и красивый. Но, прямо скажу, попугаи не пришлись мне по душе. Слишком мирные, что-ли…. Бесхарактерные…

Надо отдать дань скаляриям (Pterophyllum scalare). Едва ли не первая аквариумная рыба, самостоятельно купленная мной на птичьем рынке. Магия их формы мало кого оставит равнодушным. Их отодвинуло на задний план множество других видов, а у Сани опыты с ними продолжались довольно долго, из-за его любви к растениям. Немало цихлидников скучают в душе по пышному подводному саду, а скалярии очень удобны в этом смысле.

— И плавают величаво — нарочито возвышенно, с юмором, добавлял Саня

Хромидотиляпии Гюнтера (Chromidotilapia guentheri), хромидотиляпии Кингслея (Chromidotilapia kingsleyae). Оба африканских вида появились у меня на волне симпатии к геофагусам. Губастая физиономия похожей формы, выразительные курупные глаза. В то время и эту, и другую некоммерческую экзотику запросто можно было купить на рынке. Кингслеи были куплены взрослыми и это были два самца. Я знал об этом, но решил взять, посмотреть на них пристальнее дома. Гюнтеры были куплены молодыми. Львиноголовые цихлиды (Steatocranus casuarius) — речные африканцы, любой цихлидник знает, замечательным своим наболдашником на голове. Не обошли они и мои аквариумы, правда, куплены были много позже. Думал в детстве, отчего их львиноголовыми кличут? В чём сходство с царём зверей? У того голова обрамлена большой гривой…. А тут шишка на лбу? Всегда искал параллели в латинском и русском названии вида.

Переходным звеном от американских цихлид к цихлидам восточно-африканских озёр стали Астатотиляпии Бёртона (Astatotilapia burtoni), которых многие тогда называли хаплохромисами Буртони. Позже узнал, что названы они в честь первооткрывателя Танганьики Ричарда Бёртона. Яркий, переливающийся всеми цветами радуги крепыш-самец с характерной чертой через глаз. Взглядот него не оторвать, гарем из нескольких самок теснится рядышком. Небольшой отсек с малёчками рядом. Такие гнёзда с молодью в начале-середине восьмидесятых можно было увидеть в ширмах многих аквариумистов Калитниковского птичьего рынка, рыба среди цихлидников была чрезвычайно популярной. Мне эти яркие, явно с характером цихлиды очень пришлись по душе. Выращены Астатотиляпии Бёртона были в общем 70 л. аквариуме. В один прекрасный день горловой мешок одной из самок оказался сильно раздут. Весь период инкубации я с волнением следил, не сдулся бы… Получится или не получится? И он не сдулся. Когда увидел, как самка выпускает мальков изо рта и прячет назад, был просто ошеломлён, чудо какое-то! Стая серебристых крупных малёчков плавает по аквариуму, кормиться, затем вдруг сбивается в кучку, теснится около рта самки и требует впустить! По всему, поместиться там может ну три, ну четыре штуки от силы… Секунда и в рот легко влезает вся стая из двадцати штук! Где ж они там умещаются?! Чудеса да и только. Я много раз рисовал красочных самцов «буртони», неплохо удавалось передавать богатую цветовую гамму их наряда. На волне интереса к «буртони» аквариумы вскоре посетили Астатотиляпии Брауна (Astatotilapia brownаe), а также, широко распространённые тогда на рынке двухцветные неохромисы (Neochromis nigricans).

Приехав на московский птичий рынок середины-конца 80-х, вы наверняка встретили бы в двух-трёх местах хромисов-бульти, мультиколоров или попросту «мультиков» (Pseudocrenilabrus multicolor). Ничем псевдокренилябрисы особо мне не запомнились, кроме одного. Всегда тянуло их заковыристое латинское название произнести как «псевдоКРЕНДЕЛЯбрус» или «псевдоКАНДЕЛЯБРус», что всегда вызывало улыбку. Были и ещё смешные названия. К примеру, Macropleurodus bicolor в русской литературе промелькнули как макроплероуды. Их мы с Аликом, непременно, именовали макроплеУРОДАМИ, а как же иначе? А замечательная своей вытянутой формой Teleogramma brichardi? Двух мнений быть не может, была, конечно же, телеграммой…

Саня помог привезти, откуда-то с окраины Москвы мою первую серьёзную банку на 300 литров, размером 90х60х60 из «пуленепробиваемого» 15 мм плекса. Объявление о продаже висело на птичьем рынке, на деревянной доске объявлений. Объём, конфигурация мне очень подходили и, я оборвал в объявлении, на всякий пожарный, все корешки с телефонами, однозначно вознамерившись «брать». В то время, да и сейчас аквариумы из пластика ценились рыборазводчиками. Потому, что лёгкие, потому, что пластичные, потому, что ремонтопригодные и долговечные. Созвонились с хозяином и поехали забирать. С придыханием, заходя в квартиру, мы предвкушали оказаться в царстве Нептуна, увидеть аквариумы, рыб. Но, к нашему разочарованию, квартира была пуста. Она никак не выдавала принадлежность хозяина к рыбному братству. От Виталия мы узнали, что тот «завязал», что грядут перемены в жизни и вообще не хватает места. По всему чувствовалось, аквариумный дух, витавший когда-то в этих стенах, иссяк, улетучился, а мы пришли забрать последнее его свидетельство…. Жаль, конечно, рыб не увидели… Хозяин на некоторое время скрылся в комнате и затем по громыханию в дверных проёмах я понял, что он тащит аквариум. Едва протиснул в дверной проём. Поставил перед нами.

— Вот. Клеил банку сам, плекс по блату доставал, резал, подгонял на работе. Для себя делал, ребят. Такая банка не подведёт!

И, в подтверждение, Виталий не слабо стукнул по аквариуму кулаком. Потом тапком. Почти метр в длину, боковина — шестьдесят на шестьдесят. Мне всегда нравились широкие корыта или близкие к тому аквариумы, где много пространства для рыб и простор для декорирования! Внутри аквариум надёжнейшим образом проклеен 15х15 мм штапиком из того же оргстекла. Мощная стяжка вверху, хотя она тут и не нужна… Помню, какую убойную рекламу делал такой же банке один продавец на Калитниках. Свой рекламный слоган: «Его из пушки не пробьешь!», он сопровождал серьёзным пинком в аквариум, отчего, тот сдвигался с места.

— Знаешь, сколько сюда малька можно посадить?! — не без гордости сказал Виталий, отдавая нам напоследок пузырёк с дихлорэтаном и несколько штапиков. Сделав вид, что «в курсе», мы сделали понимающие физиономии и закивали. Увязали аквариум припасёнными заранее верёвками и понесли. Это не силикатное стекло, конечно, но тоже не легко, если путь не близкий. Нам — «своим ходом», да на перекладных. Рассекая потоки спешащих по своим делам москвичей, мы несём заветный водоём к автобусной остановке. Помню изумлённые глаза кондуктора, когда мы впёрли этот «кубик» через поручень в ЛИАЗ. Народу в автобусе было немало, но никто не возмутился, наоборот, нам даже уступили место на задней площадке.

— Ребят, кого держать в этой ванне будете? Кто-то рассказывал нам про свой аквариум, кто-то вспоминал, что у него сосед рыбками занимается, так у того вся стена в аквариумах… В автобусе оказалось сразу несколько завсегдатаев Планеты Аквариум и немало сочувствующих. Женщина-контролёр даже не стала брать с нас плату за провоз крупногабаритного груза. Дюжина станций метро с двумя пересадками, эскалаторы, которые мы перегораживаем, останавливая бегущих по ним пассажиров. Всю дорогу нас провожают любопытные, заинтересованные взгляды, глаза, глаза, глаза… Люди оглядываются, перешёптываются, кивают друг другу. Братья по разуму с Планеты Аквариум обнаруживают себя везде. Кто-то заговаривает с нами, естественно, вне конкуренции всё тот же вопрос, о будущем населении такого большого аквариума.

Под стук колёс электрички за окном сменяются чудные летние пейзажи. Плывут величественные сталинки Маленковки, Лосинка, Мытищи, Болшево… Поглядываю на аквариум, стоящий торцом на полу электрички и уже вижу, где расположу группу камней и высажу растения, а где встанет та замечательная коряга, что нашёл недавно на реке. Вместо отсчитывающих путь железнодорожных столбиков, передо мной проплывают каменные чертоги и живописные песчаные плёсы, колышутся на течении пушистые головки растений, пляшут солнечные блики в прозрачной воде… Про рыб и говорить нечего, хороводы всевозможных видов, сменяя друг друга, теснятся в моём воображении. Множество разнообразных цихлид мелькают на фоне красивого каменного рифа, выглядывают из многочисленных пещер и укрытий. От тех возможностей, что даёт 300 л. дух захватывает! Этим же вечером аквариум встаёт на большой стол, привезённый отцом и, я наполняю его водой, дабы проверить на отсутствие течи. Он не тёк и никогда потом не потёк, даже когда пережил одну из суровых зим на даче, будучи наполненным на треть. Промёрз до дна, но лёд так и не смог разорвать мощных стенок. Нand maid», ручная работа, не убиваемое советское качество!

Крышка школьного стола, служившая подставкой, никогда не знавшая больших нагрузок (разве что скакавших по ней школьников), прогнулась под 300 л. гигантом. Для страховки, в узкий отсек для школьных портфелей мы с Аликом вставили деревянную распорку. По меркам того времени это был уже весьма большой аквариум, давший мощный импульс увлечению, открывший новые горизонты. В нём я сначала объединил нимбохромисов Ливингстона (Nimbochromis livingstoni), золотых леопардов (Nimbochromis venustus), голубых дельфинов (Cyrtoсага moorii) и лабеотрофеусов (Labeotropheus trewavasae) со смешными наболдажниками на носу. Тогда на птичьем рынке было представлено сразу несколько их цветовых вариаций. Потом, в 300 л. побывали принцессы Бурунди и ещё несколько вариаций на тему «бришарди-пульхер». Не забуду увиденного мной на рынке лобастого самца принцессы Бурунди сантиметров двенадцать в длину, цвета кофе с молоком (этот приятный глазу цвет был выбран фоном сайта Tanganyika Collection). Длинные окончания плавников похожи на шлейф платья высокопоставленных особ и, тут же, вдруг, самые настоящие белые клыки торчат из верхней и нижней челюсти! Вид самца вызывал у публики противоречивые чувства. Элегантные, грациозные, утончённые, но с зубищами! С тем ещё норовом, видать! Принцессы произвели на меня неизгладимое впечатление и полюбились навсегда.

Много позже появились темпоралисы. Telmatochromis sp. «temporalis shell» вначале процветали в аквариуме у Алика, жили большим прайдом. По окраске рыба может и никакая, но поведение и брутальный внешний вид там искупают всё! Пережили они в пластиковом 160 литровом аквариуме и горбачёвскую «перестройку», и «ускорение», и новое «мЫшление». Здорово, что удалось сохранить тогда эту популяцию. В 90-х в Москве таких было уже не найти. Ну и конечно лелеупи! Всегда поражался их ангельской раскраске и, одновременно, непримиримому колючему характеру. Поначалу, лелеупи несколько раз эпизодически появлялись в моих аквариумах и, всякий раз, из них исчезали. Большой аквариум был занят, а другие водоёмы были малы, чтобы создать для Neolamprologus leleupi сколько нибудь сносные условия. В период с 1983 по 1987 год властителями наших дум стало многочисленное «псевдотрофеусовое племя» их озера Малави. Прежде всего — это многочисленные цветовые вариации Pseudotropheus zebra с характерными боксёрскими физиономиями. Красные, желтые, синие, белые, пегие, полосатые и даже двойные! Были стройные псевдотрофеусы Pseudotropheus elongatus, пиндани (Pseudotropheus socolofi). Pseudotropheus lombardo, каждый знает, очень привлекательны в мальке! Вот бы и оставаться им нежно-голубыми в полосочку, цены б им не было! Первым на них решился Алик и, благодаря ему ломбардо надолго задержались у нас и полюбились, в том числе и во взрослом состоянии. Бойцы, конечно, без страха и упрёка… Были у Алика йодотрофеусы Iodotropheus sprengerae — малавийцы, может и не «первой обоймы», зато вносящие приятное разнообразие в цветовую гамму мбуны своей «медицинской» раскраской.

Очень долго продержались в наших с Саней аквариумах Меланохромисы Йоханна (Melanochromis johannii). Пронзительного чернильного цвета самцы красавцы! Были Pseudotropheus crabro, очень по душе пришёлся их жёлтый окрас с поперечными чёрными полосами. За окрас той же гаммы, но уже с продольными чёрными полосками очень нравились позолоченные меланохромы (Melanochromis auratus). Запомнилась их манера кружиться в неистовом полосатом хороводе, в котором, иной раз, сплеталось по нескольку рыб. Когда увидел, какими становятся самцы-ауратусы потом, просто опешил. Привлекательная желтизна уступает место страшноватой, чернявой окраске. Одна из полос на голове будто бровь над глазом, похоже, будто рыба хмурится, злится. Просто исчадье ада какое-то… Но, затем, нашёл и эту окраску по своему привлекательной, по крайней мере, не повторяющейся среди цихлид озера Малави. Много позже были (Melanochromis chipokae). Были цинотиляпии афры (Cynotilapia afra). Точно помню, один аквариумист всегда стоял с ними на Калитниках у бледно-жёлтого здания администрации, но сами афры не запомнились никак.

К Dimidiochromis compressiceps или цихлидам-ножам из озера Малави, я испытывал особенную привязанность. Они шокировала меня когда-то своей оригинальнейшей внешностью. И вправду, выглядят те, как лезвие — плоские, стремительные. Стоило сие «холодное оружие» 5 советских рублей и я, школьник, мог претендовать от силы на двух-трёх. И я купил, но хороших условий в аквариуме, где «правит бал» мбуна, для димидиохромисов было не создать. Никакая хищная пищевая специализация не спасает. Растительноядные малавийцы много жёстче, проворней. Один за одним, они отправили в «мир иной » всех трёх моих ножей. Так и напрашивается аналогия с Гитлером, который тоже был вегетарианцем… Спустя лет двадцать, в память о своём тогдашнем неудовлетворённом интересе к Dimidiochromis compressiceps, я взял малька от достойных производителей, да вырастил себе дюжину. Полюбовался немного и отдал, на большее не хватило. Поезд ушёл на Танганьику.

Вообще было перебрано немало «мбуны», «утаки» или как там называют сейчас цихлид этих групп. Были популярнейшие в середине восьмидесятых, а ныне ушедшие на второй план из-за появления множества новинок, королевы Ньяса (Aulonocara nyassae), васильковые хаплохромисы (Sciaenochromis fryeri), хаплохромисы боадзулу (Copadichromis boadzulu), фиолетовые аулонокары (Aulonocara stuartgranti), глубоководные хаплохромисы (Cyrtocara electra). Лет через десять — двенадцать в Москве появились Nimbochromis fuscotaeniatus, Fossorochromis rostratus, Copadichromis Borlei sp. «Kadango», Champsochromis caeruleus. Хорошего малька, не затянутого, не загубленного гормонами тогда свободно можно было купить на птичке. И фускотаениатусы, и растратусы, и каданго не обошли наши аквариумы стороной, а вот с эффектными продолговатыми карулеусами не срослось. По поводу растратусов мы шутили: купил и растратился, впал в растраты! Нет, стоили они не так уж дорого, просто название подходящее… Как же активны эти малавийские пылесосы! У Алика дюжина подросточков сидела в 350-литровом аквариуме. Как выяснилось, это просто смех для стаи цихлид такого размера и темперамента. Уже через пару-тройку месяцев живая масса рыб и водный объём визуально почти уравнялись. Когда губастые и головастые растратусы набивали рты галькой, «пережёвывали» и «хором» выплёвывали, в комнате раздавалась барабанная дробь.

Её величество Танганьика не ворвалась в моё аквариумное бытие лавиной, нет. Она демонстрировала мне понемногу что-нибудь из своего многообразного арсенала и ждала своего часа. Принцессы, лелеупи, тельматохромисы, юлидохромисы, трофеусы дюбоиси — всё это уже было в моих аквариумах, а вот на кальвусов, я мог смотреть только со стороны. Ещё бы 25 рублей за штуку! Уважаемая всеми фиолетовая бумажка почившего СССР была суммой сверх всяких моих возможностей, ценой, бьющей по щекам наотмашь. Но, это встречало моё полное понимание, экзотика есть экзотика! Altolamprologus calvus со вздёрнутым, кривым рылом – страшноваты и симпатичны, но, вместе с тем таинственны . Внешность меня просто завораживала. Перед ней меркли даже восхитительные в своём ювенальном окрасе звёздчатые трофеусы, тускнели любые светофорные раскраски. Кальвусы — будто злые духи в рыбьем обличье… А может, это колдун наказал кого, превратив в рыбу? И нарочно придал той рыбе отталкивающую внешность… Только он этот парадоксальный, «уродливый» профиль, напротив, прелестен! Радость обладания такой рыбой просто зашкаливает.

Раньше, глядя на всех этих меченосцев, гуппи, тетр, барбусов, гурами, сомов и т. д. и т. п., мы часто додумывали их простенькое поведение, наделяли их характерами, разумом… Чтобы было интереснее. Но, сколько не наделяй, не притворяйся, если интересного поведения нет, значит нет. Нам хотелось от рыб большего. И перед нами была целая Планета созданий, за которых не нужно ничего додумывать, их поведение не нужно приукрашивать. Цихлиды ярко проявляют свои чувства, их поведение сложно, непредсказуемо. Они умны и страшно «уютны», возятся в сложенной вами пещерке, любят и охраняют её, пристрастны в выборе партнёра. Они спорят за лакомые куски территории, а их нерестовое поведение настолько интересно, что не оторвать глаз. Они — лучшие родители и признанные интеллектуалы подводного мира. Вся остальная рыба навсегда скрылась от меня в межзвёздной туманности.

Описанные мной события — дорога длинной десятка в два лет. Наверное, эти строчки в большинстве своём прочтут аквариумисты неравнодушные к цихлидам и вряд ли у них возникнут вопросы по поводу моей «оды» пёстрым окуням. Другие, пусть не осудят меня за такую «ангажированную» оценку. Я получаю большое удовольствие от созерцания красивых, ухоженных аквариумов с разными рыбам. Каждая тропинка Планеты Аквариум хороша по-своему.

Читать тринадцатую главу…